Текст, на самом деле, странный для меня самой - я получала дичайшее удовольствие в процессе написания, и при этом хваталась за голову, глядя на получившийся результат, потому что "господибоже, что творят эти люди?!". Обычно перевешивает что-то одно
Написан в память о Кевине Сиднее, иксмене по прозвищу Морф, о котором забыли все. Спасибо, Морф, ты сделал мое детство.
Название: Волк в паучьей шкуре
Автор: кошмар без перьев
Бета: Tiny., Доктор Вэй
Размер: миди, 8413 слов
Пейринг/Персонажи: Клинт Бартон, Тони Старк, Росомаха, Виктор фон Дум, Морф. Намек на Бартон/Романова
Категория: джен
Жанр: драма, экшн
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: спойлермножественное упоминание смертей, смерть персонажа
Краткое содержание: Кто из них мог предположить, что расписанный в различных религиозных книжонках конец света окажется мутантом? Сильным, невероятным мутантом, время от времени проверяющим защитников Земли на прочность. По сравнению с возможностями и умениями Апокалипсиса, Локи с его читаури и Тессерактом казался всего лишь наивным ребенком и, определенно, меньшим из зол
З.Ы. Использованы материалы мультсериала «Люди-Икс». Он клевый. Ну, мне точно нравится
читать дальше
Тут должен быть умный афоризм. (с)
Представим, что он есть. (с)
Представим, что он есть. (с)
«Прожитое время дает уникальный шанс — оглянуться назад, увидеть свои ошибки и никогда не допускать их больше. Иногда этот шанс совершенно бесполезен».
Клинт не знал, была пришедшая ему на ум мысль прочитана им когда-либо, услышана или оказалась результатом его собственных размышлений, но она весьма точно описывала происходящее. Сейчас, сидя в оконном проеме кучи бетона, бывшего когда-то Башней Старка, и глядя на охваченный унынием и безумием город, он ничего не мог исправить. И вряд ли сможет когда-нибудь это сделать, даже если узнает, где именно он ошибся. Где ошиблись все они.
Может быть, поворотным моментом было рождение ребенка Саммерсов — симпатичного мальчишки с рыжими волосами матери и скулами отца.
Может быть, этим моментом была смерть Стива Роджерса, которого оплакали немногие. Страна до сих пор так и не знает, что костюм и щит национального героя вручили другому солдату, хлопнули по плечу и приказали быть американским идеалом и символом.
Может быть, все началось с приступов паранойи в руководстве ЩИТа и разрыве их отношений со Старк Индастриз.
Может быть, все началось гораздо раньше. Когда они нашли странный остров, полный результатов экспериментов над людьми и животными, и его владельца — мистера Синистера.
Может быть, им стоило начать готовиться к концу света, когда пропала Наташа. Черная Вдова, опытный оперативник ЩИТа, шпионка и, в свое время, лучшая наемная убийца во славу своей Родины, однажды просто не вернулась из похода по магазинам.
Может быть, желавший править Землей Локи со своей армией читаури мог действительно спасти их. Им всего лишь нужно было сложить оружие и не сопротивляться вышедшим из портала тварям, и принц Асгарда стал бы их правителем и защитником.
Клинт усмехнулся пораженческому настрою своих мыслей, но рядом не было никого, кто мог бы попенять ему за это. Стив Роджерс стал воспоминанием, Старк — собственной тенью, Беннер исчез, объединившись с Халком, а о судьбе Тора Клинт не знал ничего. Вполне могло оказаться, что в Асгарде творится безумие подобное земному.
Приходить в Башню было ошибкой — воспоминания накатывали одно за другим.
***
— Ты хочешь сказать, что ваша контора не будет ее искать? — голос Старка лучится недоверием и недоумением. В любое другое время Клинт бы искренне посмеялся над тем, что нашлась ситуация, способная поставить в тупик даже Старка, но Наташа не выходила на связь уже неделю.
— Совет считает, что она в России, сдает все секреты ЩИТа КГБ, ФСБ, а, возможно, и лично президенту, — Бартон кривится чужому идиотизму, в глубине души соглашаясь с Советом. Будь это любой другой агент или знай он Романову немного хуже, то сам в первую очередь подумал бы о подобном.
— Ну, это же Совет, — Старк фыркает, отмахиваясь от подобного предположения. — Что говорит Фьюри?
Клинт не знает почему, но Тони верит в Наташину невиновность, в то, что у Вдовы проблемы, и что она не стала бы предавать их. Агент в Бартоне обещает дать Старку хороший подзатыльник, потому что это слепое доверие до добра не доведет. Человек, потерявший друга, просто благодарен Тони за желание помочь.
— Совет связал руки ЩИТу, но не Мстителям, — Клинт передразнивает интонации директора, а потом пожимает плечами. — Из его уст это можно считать благословением.
Старк кивает, принимая ответ.
Алгоритм поиска он пишет за несколько часов, пока Бартон разыскивает Роджерса и Беннера. Тор немного занят в Асгарде, и у них нет возможности с ним связаться, но хотя бы половина команды — это уже что-то. Если неизвестные смогли незаметно похитить Вдову из переполненного людьми города, да так, что ей не удалось оставить никакого сообщения или знака, то потребуются все ресурсы, которые они смогут найти.
— Ты ей веришь? — Беннер горбится, протирая краем рубашки свои очки. Клинт не знает, какие у Наташи с Брюсом отношения, но надеется, что достаточно теплые, чтобы он согласился помочь.
— Я ей доверяю, — это самый честный ответ, который он может дать, не вдаваясь в путаницу их отношений. Она два раза пыталась его убить, оставив ему на память рваный шрам на бедре и нелюбовь к сумочкам из змеиной кожи. Он целых семь месяцев гнал ее как дикого зверя, но, загнав в угол и лишив надежды на спасение, отпустил.
— Тоже неплохо, — неуверенно улыбается Брюс, возвращая очки на нос.
***
Клинт вышел на улицу, где воздух пах гарью и падалью, а темнота была настолько плотной, что даже с его уникальным зрением границы предметов теряли свою четкость. Город, разрушенный сражениями, выглядел пустым — с наступлением темноты здесь пряталась даже немногочисленная живность, пережившая явление Апокалипсиса.
Кто из них мог предположить, что расписанный в различных религиозных книжонках конец света окажется мутантом? Сильным, невероятным мутантом, время от времени проверяющим защитников Земли на прочность. По сравнению с возможностями и умениями Апокалипсиса, Локи с его читаури и Тессерактом казался всего лишь наивным ребенком и, определенно, меньшим из зол. Поймав себя на этой мысли, Бартон фыркнул в арафатку, натянутую до самых очков и положил ладонь на рукоять пистолета — думы думами, воспоминания воспоминаниями, но стать чьим-то ужином он не хотел.
С наступлением ночи с улиц исчезали немногочисленные люди и мутанты, исследовавшие развалины в поисках еды, одежды, медикаментов или деталей. Потому что ночь была временем правления тварей. Может быть, у этих штук было какое-нибудь более умное название, но Клинт не знал его. Твари, по словам Старка и Зверя, были генетическим экспериментом, попыткой привить ген-Х животным. Записи о подобных экспериментах были среди вынесенных Старком с острова Синистера данных. Вышел ли эксперимент провальным или их создатель рассчитывал именно на такой результат — об этом Клинт не знал тоже. При следующей встрече с Синистером он собирался не рассуждать с ним о результатах его экспериментов, а пустить ему в лоб стрелу. А лучше — две или три, чтобы убить наверняка.
Тварь напала бесшумно. Не было предупредительного рычания, клацанья когтей по остаткам мостовой, просто из темноты на него прыгнула кошка с головой, похожей на голову акулы-молота. Приплюснутая, вытянутая, с толстой лобовой костью и широко расставленными глазами — она напоминала порождение ночного кошмара. Бартон выстрелил на отголосок движения, замеченный в темноте, и тварь, жалобно мяукнув, завершила свой прыжок в шаге от него, свалившись на асфальт, словно куль с песком. Пуля вошла в сердце, и Клинт даже успел порадоваться своему везению — у этого подобия кошки оказалась бронированной только голова, — прежде чем на его спину обрушилась чья-то туша, сбивая с ног прямо на труп кошки. Когти с треском впивались в кевлар, пока зубы пытались вцепиться в шею, но выпяченный вперед широкий лоб мешал твари нормально укусить — зубы соскальзывали с уплотненной кожи куртки.
Единственным плюсом этих тварей была их глупость. Может быть, так влиял на них ген-Х, давая силы, но отнимая сообразительность, может быть, это Синистер отбирал для своих опытов самые глупые образцы, чтобы обретшие способности твари не решили свергнуть своего создателя, в чем бы ни была причина — это было на руку выжившим. Она даже не пыталась сменить тактику, чтобы добраться до человеческого мяса. Так что Клинту нужно было всего лишь вытащить из-под себя руку и выстрелить себе за спину. Всего-то. Если не считать того, что он был придавлен к трупу одной твари другой, весящей, по его ощущениям, не меньше ста килограммов.
— Какая встреча! — туша рухнула на Бартона, врезавшись бронированным лбом в его затылок. Правда, в следующий момент телу Клинта стало невероятно легко — с его спины стащили труп твари. — Тебе не говорили, что детям ночью гулять нельзя?
Голос неожиданного спасителя был полон насмешки и лишен даже оттенка сочувствия. Впрочем, от Росомахи Бартон иного и не ожидал.
— Прости, мамочка, я плохо тебя слушал, — простонал Бартон, переворачиваясь на спину, и тут же оказался вздернут за грудки, а возле горла опасно заблестели лезвия когтей.
***
Когда они находят Наташу, то не сразу узнают в испуганно глядящей на них женщине Вдову. У нее спутанные волосы, утратившие свой огненный цвет, паника и страх, плещущиеся во взгляде, и тело, превращенное в сплошной кровоподтек.
— Наташа, — выдыхает пораженный увиденным Клинт, и женщина, бывшая когда-то лучшим из известных ему шпионов, вжимается в стену.
— Господи, — даже пропущенный через фильтры, голос Старка полон ужаса и, неуловимо, гнева. Куда Тони исчезает после этого — блевать или мстить — Клинт не знает и не хочет знать. Роджерс, кажется, просит его о чем-то, прежде чем направить ярость Халка на врагов.
— Наташа? — Бартон медленно выдыхает, заставляя разжаться судорожно сжатые кулаки. — Это я, Клинт. Все закончилось.
Он не уверен, что это сработает, что Наташа поймет его, а не решит свернуть ему шею. Единственное, в чем он уверен, так это в том, что загнанные в угол хищники — самые опасные.
— Ты в безопасности. Все закончилось. Все хорошо.
Он повторяет эти слова как мантру, показывая Наташе раскрытые ладони и делая шаг вперед.
— Мы пришли помочь. Забрать домой. Пойдем домой? — Клинт улыбается ей как ребенку, медленно протягивая ладонь и делая еще один шаг. Наташа подтягивает колени к груди, неосознанно пытаясь увеличить расстояние между ними. Но Клинт засчитывает себе на счет победу — испуг в ее глазах сменяется недоверием и робкой надеждой.
— Наташа, — Бартон, опустившись перед ней на корточки, жалеет о том, что из всех слов на русском знает только маты и названия городов. — Все будет хорошо. Ты мне веришь?
— Клинт? — удивленно всхлипывает она, крепче прижимая колени к груди. — Ты пришел? Ты настоящий?
— Я реальный, реальнее некуда, — скулы сводит от дружелюбной улыбки, хотя больше всего ему хочется лично найти этого Синистера и расстрелять в него весь колчан. Но Наташа осторожно тянется к нему, словно боясь, что Клинт может развеяться мороком. Она прикасается к его ладони самыми кончиками пальцев, невольно показывая Бартону сбитые костяшки и искалеченные ногти.
— Клинт! — в следующий момент Наташа уже цепляется за него, обнимает за шею, сжимает пальцы на его плечах так сильно, что, скорее всего, останутся синяки.
Они разносят лабораторию на острове по камушку. Халк крушит стены, Железный Человек проходит следом, заливая все огнем, а Клинт, обнимая прижавшуюся к нему Наташу, наблюдает за этим действом из квинджета.
— Старк сказал, что забрал материалы исследований, — Роджерс оборачивается к ним из кресла пилота.
— Я даже не хочу знать, чем этот ублюдок развлекался, — цедит Бартон, чувствуя, как Романову колотит мелкая дрожь под его ладонью.
Весь следующий месяц Наташа не подпускает к себе никого, сторонится людей и прикосновений, отгораживаясь вежливыми улыбками. Это не особо сложно, потому что ее постоянными посетителями являются лишь врачи да команда Мстителей. Фьюри приходит к ней в палату единственный раз, рассматривает сходящие с ее лица синяки, а потом отдает Клинту подписанный приказ об отпуске для него и Романовой.
***
К убежищу они шли нагруженные — Хоулетт авторитетно заявил, что мясо кошек съедобно, а Бартон не стал спорить. Разделав туши и вырезав из них «правильные» куски, Росомаха нашел что-то напоминавшее шторы и завернул мясо в них, в несколько движений превратив куски ткани в подобие рюкзаков.
— Значит, ты вернулся? — наконец спросил Клинт, когда молчать дальше стало невыносимо. Это было не самой хорошей идеей — говорить, когда рядом ходят совершенно бесшумные твари, любящие нападать парами. Но слух Бартона здесь был бесполезен, а Росомаха больше ориентировался в таких ночах на запахи, поэтому разговор не мешал никому из них.
— Я всегда возвращаюсь, — фыркнул Логан, ожидая комментария о своей ненадежности. Вместо этого Бартон тихо рассмеялся, пихнув его кулаком в плечо:
— Оставь эти фразы для фильмов!
Он мог бы рассказать Хоулетту о том, что среди выживших даже делались ставки: вернется он или нет. Некоторые были уверены в том, что он пошел сдаваться Апокалипсису, вслед за сыном и другом, другие называли его расчетливым ублюдком, просто не желающим подыхать рядом с ними, третьим было плевать на него — они радовались, что припасов останется больше.
— Точно, — Логан хлопнул Клинта по плечу в ответ, хохотнув. — «Росомаха Бессмертный» или «Росомаха возвращается»… А что, неплохо, мне нравится.
— От скромности не… — Бартон остановился, подчиняясь знаку Росомахи и выхватывая пистолет. С соседней улицы донесся вскрик, засверкали молнии, освещая на несколько мгновений заваленную мусором и обломками дорогу, и все затихло.
— Ты, я смотрю, наконец-то поумнел, — кивнул Логан на пистолет в руке Клинта. Последний раз, когда они виделись, Хоукай не собирался менять свой лук ни на что другое, не веря в его бесполезность в новом мире. В прекрасном новом мире, спасибо за который следовало сказать мистеру Синистеру, составившему и воплотившему в жизнь свой план.
— Это презент от Старка, — Бартон одним движением превратил пистолет в подобие арбалета, вызвав этим усмешку Логана.
— Предсказуемо. Погоди, этот ваш… ? — Росомаха сделал неопределенное движение рукой, видимо, призванное обозначить вопрос: «Пришел ли Старк в норму».
— Нет. У него были наработки, давние идеи, а теперь выдался повод стряхнуть пыль, — Клинт постарался сказать это как можно более беззаботным тоном, словно позволять Ричардсу заглядывать в чертежи Тони, которые тот не показывал даже команде — в порядке вещей.
— Жаль. Хороший был мужик, хотя и наивный. Доигрались. Миротворцы, чтоб вас, — Логан сплюнул под ноги, иллюстрируя свое отношение к политике «неубийства» Мстителей. Это правило было негласным, но исполнялось командой — останавливать, но не убивать без крайней необходимости. Хотя, за себя Клинт мог точно сказать, что время от времени в отчетах он преувеличивал критичность ситуаций и подозревал, что Наташа делала точно так же.
— Вон там был магазинчик Рейнольдса, — совершенно неизящно сменил тему Клинт, заметив обломок знакомой вывески. — Комиксы он рисовал клёвые, про Часового, парня с силой сотни лун или как-то так.
— Тысячи солнц, вообще-то, птичьи мозги, — не задумываясь, поправил его Россомаха, поводя головой.
— Ты читал? — вскинул брови Бартон, уже догадываясь об ответе. Магазинчик комиксов Рейнольдса был малоизвестен, и Клинт всегда удивлялся тому, как Боб умудрялся держаться на плаву.
— Я похож на придурка, который читает комиксы? — фыркнул Логан, даже не потрудившись повернуться. На границе его слуха раздалось клацанье когтей об асфальт, а воздух начал еле уловимо пахнуть озоном и мертвечиной. — Тихо.
***
Похороны Стива проходят тихо. Стивен Роджерс, американский солдат, неизвестен никому, а Капитан Америка сейчас выполняет очередную миссию где-то в Канаде.
— Было понятно, что они сделают это. Давно было понятно, — Старк усмехается так, как делал это всегда, а Бартону кажется, что тот рассыпается у него на глазах, пряча осколки и обрывки себя за привычными улыбками и пижонскими костюмами.
— Ты о Вдове? — Клинт поправляет темные очки, словно те могли исчезнуть за минуту разговора. Черная Вдова по-прежнему работает на ЩИТ, выполняя самые грязные и самые деликатные поручения, но Наташа Романова — больше нет.
— Стив не верил. Каждый раз говорил мне о сознательности, гражданском долге, ответственности перед людьми, правде, — последнее слово Старк выплевывает, в последний момент сдерживаясь, чтобы не выругаться перед гробом.
Кроме Мстителей на кладбище лишь полковник Роудс, мисс Поттс, священник да пара стариков — бывших сослуживцев Роджерса. Все в темных очках, словно в плохой пародии на Матрицу, и Клинт пытается представить, что сказал бы об этом сам Стив. Только Роджерс больше не скажет ничего — он лежит в гробу, укрытый звездно-полосатым флагом. Бартон уверен, что здесь не обошлось без Старка — согласно протоколам тело Стива должны были поместить в хранилище, пронумеровать и забыть. Вместо этого они стоят на кладбище, где похоронены сослуживцы Стива, все те, с кем он в сороковые воевал бок о бок.
— У нас гости, — перебивает излияния Тони Бартон, замечая движение за одной из статуй, но тот лишь дергает плечом.
— Встрепанный и патлатый? Это Джеймс Барнс, — Старк говорит это так, словно он не удивлен появлению Барнса. Тот не подходит, наблюдая за церемонией издалека и, кажется, не собираясь ее срывать.
— Барнс? Который Баки?
— Какая ирония — от живого он убегал, а вот к мертвому сам пришел, — Тони пытается выдать это за очередную шуточку, но фраза выходит неожиданно искренней в своей злости.
Беннер не отводит взгляда от ямы, в которую навсегда погрузится тело их товарища, а Тор вполголоса говорит что-то на древненормандском. Возможно, читает молитву или нечто подобное. Прощается в традициях Асгарда.
— В первые дни... когда мы только... — Старк несколько раз кашляет, пытаясь собраться с мыслями. — Он сказал, что хотел бы быть рядом с товарищами.
Тони молчит о том, что фраза звучала несколько иначе, что вся она была обвинением самому Старку. Их отношения не задались с самого начала, а теперь Стив мертв. Не извиниться, не исправить, не рассказать.
Наташа приобнимает Пеппер, даря поддержку. Мисс Поттс, насколько известно Клинту, был дорог Роджерс. Он уверен, что она не видела в нем свой идеал мужчины или выгодную партию, что она испытывала к нему исключительно симпатию и привязанность, приправленные благодарностью. Только не знает почему. Слишком поздно Бартон обратил на это внимание: сначала он был слишком занят поисками в себе следов Локи, потом пропала Наташа, а когда нашлась — ей была нужна его поддержка, и на большее ему не хватало сил и времени.
Клинт ловит ее взгляд, прежде чем успокаивающе кивнуть: Джеймс Барнс не представляет ни для одного из них угрозы. Не сегодня. Она прикрывает глаза, показывая, что поняла и возвращает свое внимание Пеппер. Он еще несколько мгновений смотрит, как Романова сжимает ладонь мисс Поттс, как что-то говорит на ухо, успокаивая, касается плеча, и морщится, чувствуя во всем этом какую-то неправильность.
— Черная Вдова, — Старк усмехается. — Вот кто на своем месте.
Наташа, в черном закрытом платье, кружевных перчатках и шляпе с черными цветами действительно похожа на вдову, и Бартон наконец-то понимает, что именно его все это время тревожило — отсутствие скорби. Она выглядит как женщина, расчетливо спровадившая своего мужа на тот свет и теперь, для достоверности, выдерживающая по нему траур.
— Наташа не из тех, кто будет рыдать на кладбище, выставляя свое горе на всеобщее обозрение, — то ли для себя, то ли для Старка говорит Клинт, когда священник заканчивает отпевать Стивена Роджерса — человека, верившего в людей больше, чем они в него.
***
Когда начались «волнения среди мутантов», правительство успокоило людей, пообещав, что примет меры. Оно их действительно приняло — скрывшись вместе со своими семьями через несколько часов после этого заявления. Может быть, у министров была развита интуиция или один из них был на самом деле мутантом, умеющим заглядывать в будущее, Клинт не знал. Зато он точно был уверен в том, что Мстители и другие герои потеряли драгоценное время в самом начале войны, когда начали реагировать локально. Вместо того чтобы посмотреть на всю картину разрушений целиком, увидеть логику в уличных беспорядках, вычислить организатора и лидера, они отправились на улицы усмирять бунтовщиков. А теперь они скрывались в подземных туннелях, словно крысы.
Клинт потер ладонями лицо, пытаясь взбодриться и избавиться от пораженческих мыслей, но не преуспел в этом. Отсутствие Роджерса ощущалось особенно остро — не было того, кто мог в уставших и почти смирившихся людях зажечь искру веры и надежды. Может быть, когда-то с этим могли справиться Старк или лидер иксменов — Скотт Саммерс, но Тони сейчас самому не помешала бы поддержка, а о судьбе Скотта и его жены не было известно ничего. Последний раз новости о них принесла Китти Прайд, благодаря нападению Циклопа на лабораторию Синистера избегнувшая чести стать подопытной. С тех пор о них ничего не могла сказать даже Эмма Фрост, пытавшаяся найти их с помощью телепатии.
Сложно сохранять позитивное мышление и надеяться на лучшее, если ты проморгал предателя в своей кровати. «Троянского коня» впустили в Башню они все, но спал с ней (с ним?) только он. Им потребовались полтора года и бесцеремонный канадец, чтобы найти предателя в своем доме. В плохие дни Бартон представлял, как все вышло, если бы Логан не решил заглянуть к Старку. Картина выходила гораздо более приятной, чем реальность: живые люди, мутанты и герои, занимающиеся своими обычными делами в неразрушенных городах. Нет сопротивления, восстаний и революций — все довольны своей жизнью и даже не подозревают, насколько изменился мир. Одно то, что были дни, когда Бартон считал такой поворот событий лучше, чем настоящее, указывало на истинные размеры его усталости.
Логан шел молча, то и дело поводя головой и глубоко вдыхая. У Бартона в какой-то момент создалось ощущение, что это не он вел Росомаху к ближайшему входу в «убежище», а наоборот. Словно канадец и не исчезал почти на полгода, никого не предупредив.
— Никакой охраны, приходи кто хочешь, — презрительно сплюнул под ноги Джеймс, когда они подошли ко входу, спрятанному среди гор мусора и обломков.
— Хочешь? Приходи, — пожал плечами Клинт, ныряя в просвет между балками. Для большинства из находящихся в «убежище» этот трюк был бы невозможным из-за невидимых в темноте кусков арматуры, обломков труб и осколков. Только мутанты вроде Прайд или Ночного Змея, умеющие проходить сквозь предметы или телепортироваться, да обладающие способностью видеть в темноте могли им воспользоваться.
— Ничему тебя жизнь не учит, — фыркнул Логан, входя следом за Бартоном. Коридор за дверью хотя и был освещен лишь блеклым светом мха, разросшегося по стенам, но после почти кромешной темноты улицы они оба замерли, привыкая к освещению. С потолка каждые десять метров свисали безжизненные остовы ламп, лишенные электричества, а поперек коридора текла слабая струя ржавой и грязной воды. Росомаха огляделся, морща нос и поочередно вытаскивая когти. — Живописно у вас тут.
— А чем еще всем заниматься-то? Полгода все украшали к твоему приезду, — вернул ухмылку Клинт, перешагивая через пародию на ручей.
— Неважные из вас дизайнеры, — вынес вердикт Логан, закрывая разговор. Подземелья морлоков — прячущихся мутантов, обозленных на людей — стали пристанищем для всех: самих морлоков, людей, супергероев, известных на весь мир мутантов. Если бы Росомаха был склонен к философским рассуждениям, то наверняка бы оценил иронию ситуации: ненавидящие иксменов и людей морлоки подарили тем, кого ненавидели, шанс выжить. Пример взаимопомощи и принципа возвращающегося сторицей добра в действии, мог бы сказать Ксавьер, если бы дожил до этого дня.
Их шаги, дробясь, разносились под сводом туннеля, оповещая всех об их возвращении. Бартон хмурился, оглядываясь, — ему не нравилась тишина, царящая вокруг. Несмотря на время суток, царящее на поверхности, здесь всегда кто-нибудь работал, шумел, разговаривал или строил планы. Впрочем, причина такого молчания стала ясна довольно скоро — на первой же развилке сидел, скрестив ноги, Халк, читающий книжку.
— Привет, Большой парень, — Логан хлопнул Халка по руке, проигнорировав его неодобрительное ворчание. — Я смотрю, он не особо дружелюбен…
— Дети пытаются с ним играть в черепашек-ниндзя: Беннера это забавляет, а Халка, кажется, пугает, — усмехнулся Бартон, вспомнив как дети-морлоки, нацепив на глаза разноцветные повязки, торжественно нарекли Халка учителем Сплинтером и почти сутки ходили за ним гуськом, называя исключительно сенсеем.
— Как ты их различаешь? — Росомаха, игнорируя все правила тактичности, задал свой вопрос, не отойдя от Халка и на пару шагов. Сзади тут же раздался гневный рык, но Логан лишь довольно осклабился, предвкушая драку — уличные твари были для него скучными противниками, опасными лишь своим количеством. Но зеленый гигант остался сидеть на месте, вцепившись в книжку, словно в спасательный круг. И для Беннера, и для Халка разговор об их слиянии был довольно болезненной темой. Если они и раньше делили одно тело на двоих, то теперь два сознания были заперты в теле Халка и, по прогнозам Генри Маккоя, вскоре должны были слиться в одно, наделенное злостью и мощью Халка и гением Беннера.
— Они совершенно разные, — пожал плечами Бартон, когда стало ясно, что никакой драки не будет.
***
Клинт вертит на костяшках пальцев наконечник стрелы, глядя на ровную поверхность кофе в белой кружке. Фьюри молчит, откинувшись на спинку плетеного кресла и наблюдая за всеми входами и выходами, пока Бартон собирается с мыслями.
— Ты всегда подозревал, что это может случиться, — лучник подкидывает кусочек металла и ловит его раскрытой ладонью. Острые края, впившиеся в кожу, когда Клинт сжимает ладонь, доказывают, что этот разговор происходит в реальности, а не в каком-нибудь алкогольном бреду.
— У нас уже был пример полного обращения Блонски. В случае с Беннером это был лишь вопрос времени,— Фьюри пожимает плечами, словно его не волнует, что послужило причиной превращения доктора Беннера в Халка окончательно. — В ЩИТе предатель.
Бартон стискивает наконечник еще сильней, сдерживаясь, чтобы не ударить своего бывшего начальника за это равнодушие. Только вчера Брюс заходил к нему в комнату, чтобы поговорить о чем-то важном, а сегодня он уже зеленая махина, полная ярости и ненависти к миру, а директор ведет себя так, словно ничего не произошло.
— Время здесь ни при чем, — отрицательно качает головой Клинт, заставив ладонь разжаться и снова запуская наконечник стрелы перекатываться между пальцев. — Кто-то выводит Мстителей одного за другим.
Старк медленно сходит с ума, замкнувшись в своей скорби и вине, хотя Бартон даже предположить не может, как Тони может быть причастен к смерти Роджерса. Ни у него, ни у Наташи или Брюса так и не получилось поговорить с ним об этом — Старк тут же находил два десятка «жизненно важных» причин, чтобы отвязаться от разговора.
— Сперва Наташа, — Клинт свободной рукой вытаскивает из подставки зубочистку и переламывает пополам. — Стив. Тони. Брюс.
— Ты следующий, — хмыкает Фьюри, глядя на четыре переломленных зубочистки, лежащие на столе, как на задачу. И у этой задачи есть решение, какое-то очень простое решение, находящееся прямо под носом, но которое он пока не видит. Он поднимает взгляд на Бартона, чувствуя, что еще немного информации, и ответ будет найден. — О чем Беннер хотел с тобой поговорить?
Бартон закусывает губу, как всегда делает задумавшись. Привычка дурная, подростковая, но удивительно подходящая Клинту.
— О смерти Роджерса и ошибках в работе Джарвиса, — хмурится лучник, прежде чем метнуть кусочек металла в лоб директора ЩИТа. Наконечник входит в здоровый глаз Фьюри, окатывая светлую поверхность стола кровью, а Бартон довольно улыбается, встряхивая руки.
— Следующий — ты, — говорит Клинт трупу директора, прежде чем воздух вокруг лучника начинает дрожать, словно в пустыне. Клинт делает выдох, а вдох делает уже Эмма Фрост, улыбающаяся испуганным официанткам и бармену. — Ничего страшного не произошло. Мужчины поговорили и ушли.
Она прижимает пальцы к вискам, проникая в сознание людей, стирая их воспоминания и вкладывая новые.
— Вы хотите пойти и выпить кофе, — улыбаясь, Эмма проводит ладонью по воздуху, словно джедай, и заходится смехом, когда персонал, глядя перед собой совершенно стеклянным взглядом, уходит на кухню.
— Мама была права, когда говорила, что за собой надо убирать, — вздыхает Эмма, поворачиваясь к трупу и заляпанному кровью столу. Она упирает ладони в бедра и прищуривается, раздумывая, что делать с мертвецом и оставленными следами. Пальцами в белых перчатках она приподнимает повязку, закрывавшую левый глаз директора, и разочарованно вздыхает, увидев глядящее в пустоту глазное яблоко. — Всего-то? Я-то надеялась на заряд тротила или место для флешки.
Воздух вокруг Эммы снова дрожит, словно плавясь от жары, а в следующий момент вместо Белой Королевы над телом Фьюри стоит Джин Грей. Она выпрямляется, откидывая рыжие волосы за спину, и раскидывает руки в стороны, заставляя труп и столик, забрызганный кровью, рассыпаться прахом.
— Прощайте, директор. А ведь вы мне действительно нравились, — воздух вокруг Джин плавится и дрожит, а ее лицо искажается — слишком много сил потрачено на заметание следов, и превращение теперь причиняет боль. На пол падает тяжело дышащая Романова, по ее лицу и шее течет пот, капая на пол с носа и подбородка, впитываясь в воротник футболки. Она сама себе напоминает мороженое, выставленное на солнце, настолько хочется растечься по полу и никогда больше не шевелиться. Наташа бы так и поступила, если бы не необходимость вернуться в Башню и закончить начатое.
***
Рассказ Логана о том, что происходит на поверхности во владениях Апокалипсиса, занял остаток ночи. За полгода Росомаха успел увидеть и узнать много нового, пересечь материк от края до края и не раз вступить в схватку с отрядами Синистера, а они отчаянно нуждались в информации. Он подтвердил теорию Зверя и Фрост о том, что неестественная темнота, наступающая с наступлением ночи — дело рук очень могущественного мутанта, рассказал, что Саммерс и Грей мертвы, но на основе их ДНК Синистер собирается создать армию. И именно ему принадлежало предложение собрать все возможные силы и броситься в бой.
— Эй, Хоукай, — оставив собравшихся обсуждать его предложение, Росомаха догнал направившегося к выходу Бартона, проигнорировав оклик Грозы. Клинт лишь от неожиданности дернул плечом, но не остановился. Здесь, в «убежище» их прозвища, клички и кодовые имена давно потеряли любой смысл. Даже имя Тони Старка, которое когда-то было способно распахнуть любые двери, здесь стало всего лишь именем, набором букв, закрепленным за определенным человеком. Так что для Бартона услышать свое старое прозвище было чем-то странным, сродни привету из прошлого, от которого ты пытался убежать.
— Если ты хочешь мое мнение, то я согласен на прорыв, — Клинт предпринял попытку увильнуть от возможных новостей, на которую Логан лишь фыркнул:
— Я и не сомневался.
Остаток пути они проделали в молчании — Клинт пытался придумать, как избежать разговора, а Логан прикидывал, осталось ли в «убежище» еще пиво или ему придется довольствоваться обыкновенной водой.
В лаборатории было пусто — Ричардс, вместе с Думом и Зверем в столовой, превратившейся в зал совещаний, спорили: стоит ли идти на верную гибель сейчас или подождать пока она сама придет к ним. Старка не было видно, и Бартон, отметивший его отсутствие в столовой, проверил наличие брони Тони. Тот факт, что она стояла на том же месте и в таком же состоянии, в котором он видел ее в последний раз, обнадеживал: Старк не собирался покидать подземелья и творить глупости. Единственная хорошая новость за ночь.
— Морф мертв, — Логан сказал это тоном, которым обычно говорят о погоде. Он даже не повернулся к Бартону, сочтя разложенные на столе детали интересней реакции Клинта. По крайней мере, шестеренки из темного металла, не отражающего слабый свет мха, не могли никому рассказать, как кривилось лицо Росомахи при этих словах. Кевин Сидней, больше известный как Морф, был долгое время его единственным другом. Другом, которого он предал и бросил умирать ради спасения остальной команды. Пусть решение об отступлении и принял тогда Циклоп, но Логан не снимал с себя вины за тот поступок — он должен был вернуться и проверить. Забрать тело, в конце концов.
— Ты его… — Бартон замолчал, неспособный говорить дальше. Горло словно стянуло невидимой петлей, и он даже провел рукой по шее, чтобы убедиться, что ему это только кажется. Клинт оперся плечом о полку с инструментами, и те сочувственно звякнули, разрывая неприятную тишину.
— Не я, — Логан отрицательно качнул головой, чувствуя спиной взгляд лучника. Перед глазами всплывали картины прошедших событий. — Оказывается, тогда, четыре года назад, после выстрела Стража он остался жив. Был тяжело ранен, умирал, но он был еще жив, когда Саммерс скомандовал отлет.
Бартон, скрестивший руки на груди и удобней прислонившийся к полке, недоуменно нахмурился. Раньше Джеймс никогда не говорил о том, что именно произошло с его другом, ограничиваясь скупым: «Мы считали, что он умер». Что произошло с ним за эти полгода, раз ему потребовалось выговориться?
— Этот придурок оттолкнул меня с линии огня, попав под выстрелы сам. Умирающего его нашел Синистер и вылечил, заодно изменив сознание, — в голосе Росомахи отчетливо звучала ненависть, такая же незамутненная, как и у самого Бартона. Их счет к Синистеру был слишком личным. И Клинт в этот момент был уверен, что если все решат прятаться дальше, то они с Росомахой отправятся за головой этого приспешника Апокалипсиса сами. — Что было потом, ты знаешь сам.
О да, Клинт знал прекрасно эти события. Он постоянно прокручивал их в голове, находя ложь и нестыковки, которые почему-то не смог заметить сразу. Тогда пропала Черная Вдова, ушедшая по своим делам и не вернувшаяся ни через несколько часов, ни через несколько дней. А через две недели они нашли Морфа, притворявшегося потерянной, измученной и едва не сведенной с ума Наташей. Никто из них не обратил внимания на то, с каким любопытством и интересом она смотрела записи со своим участием, как рассматривала фотографии и вчитывалась в свое же досье. Как учила их привыкать к другой себе, более мягкой, менее смертоносной, как уходила от любых разговоров о своем прошлом или о том, что произошло на острове.
Сейчас, подпирая плечом шкаф, давно лишившийся стекол, Бартон предполагал, что Роджерс начал догадываться обо всем первым. Но обвинять кого-либо из своей команды в предательстве или лжи без доказательств он не мог — не позволяли воспитание и принципы. Или просто не верил в такую возможность. Впрочем, в это не верил ни один из них. Но однажды утром они проснулись, а Стив — нет. Его сердце просто остановилось, словно вспомнив о своем возрасте. Возможно, Старк и Беннер что-то заподозрили, читая отчет о вскрытии, а, возможно, они были просто следующими на очереди.
Джарвис был взломан и искалечен вирусами из данных, привезенных с острова Синистера, а потому никогда не фиксировал того, как ночами Наташа превращалась в различных телепатов, мучавших сознание Тони кошмарами. Клинт был уверен, что были вечера, когда она становилась Стивом, укоризненно смотрящим, но не говорящим ни слова. При одной мысли о том, что все это время он ничего не замечал, становилось гадко от самого себя.
Что Морф сотворил с Брюсом, Бартон даже не мог предположить. Может быть, отравил человеческое тело, и Халк стал для того единственным спасением, может быть, снова воспользовался услугами телепатов и что-то изменил в сознании Беннера, но факт оставался фактом — Брюс Беннер окончательно стал Халком.
Следующими должны были стать они с Тором, но появление Росомахи тогда нарушило все планы Морфа. Учуявший на Бартоне знакомый запах давно мертвого товарища, Логан завязал драку с ним в фойе Башни. Клинту до сих пор снилось в кошмарах, как вышедшая на шум Наташа превращается в различных мутантов, ломая Росомахой стены. Через два дня после этого «инцидента» Капитан Америка распустил ЩИТ и в прямом эфире заявил о воцарении Апокалипсиса, а Черная Вдова атаковала школу Ксавьера.
— Этот идиот наступил на те же грабли, — Росомаха фыркнул, поворачиваясь к Бартону лицом. Тот выглядел так, словно новость о смерти того, кто разрушил его жизнь, не принесла ему облегчения. — Встал между мной и Реми.
Клинт вскинул бровь, ожидая продолжения, но Логан лишь скривился, выражая свое отношение к такому поступку. Оба замолчали, размышляя, каждый по-своему, о Кевине Сиднее. Мутант, один из тех, кто считал, что мирное сосуществование людей и мутантов возможно, привел человечество на грань вымирания, а после — погиб, спасая друга, оставившего его умирать. Тор мог бы сказать, что судьба «мужа сего» достойна баллады или саги, но Бартон не был уверен, что кому-то кроме Росомахи вообще было дело до Морфа. Здесь, в подземельях, они выживали, думая лишь о настоящем, а история Сиднея была приветом из прошлого.
За стенами изредка раздавались разговоры и шаги проходящих людей, но этот шум лишь оттенял тишину, воцарившуюся в лаборатории.
— Это бессмысленная трата ресурсов, — голос доктора Дума заставил Клинта вынырнуть из раздумий. То, что он возвращался в лабораторию, могло означать лишь одно — решение было принято. — В любом случае.
Кто два года назад мог предположить, что Дум и Ричардс снова станут работать вместе как когда-то давно? Бартон помнил, как на вопрос Старка о выгоде, которую получит фон Дум от их сотрудничества, тот смерил их высокомерным взглядом, словно Тони задал совершенно идиотский вопрос:
— Апокалипсис разрушает мое государство и убивает моих подданных.
И Клинт был уверен, что говорил Дум вовсе не о Латверии.
А теперь их «убежище» во многом держалось благодаря его гению: вместе с Маккоем он создал поле, показывающее истинный облик пересекшего его; помог Ричардсу с расчетами водохранилища; большинство материалов, с которыми они работали, тоже были его заслугой.
Клинт не знал всех подробностей, но, кажется, также он был тем, кто не дал Риду замкнуться в своем горе, оплакивая гибель жены, шурина и друга.
— Твоя идея не имеет и шанса на успех — у нас нет нужного человека, — словно услышав мысли Бартона, отозвался Мистер Фантастик, а в следующее мгновение в дверном проеме показались его руки, тянущиеся к столу. — Росомаха слишком агрессивен для этого.
Логан скептически хмыкнул, отходя с пути что-то ищущих конечностей.
— Я просто образец миролюбия, — осклабился он, когда в проеме появился сам Ричардс, а не только его руки. Дум кивнул, то ли соглашаясь с Росомахой, то ли отвечая Риду, то ли погруженный в собственные мысли — железная маска, по мнению Бартона, значительно затрудняет чтение лиц.
— Прыжок в прошлое способен дать шанс на выживание, а лобовая атака — нет, — Дум развернулся к зашедшим за ними следом Маккою и Фрост. — Как и ожидание.
— Механизм еще не готов, к тому же, подходящего человека будет сложно найти, — Ричардс покачал головой, глядя сквозь Бартона. — Нам нужно время.
Клинт не мог понять, о чем они вообще спорят — предложение Росомахи, по его мнению, было единственным выходом. Если Логан прав, и Мрак, заполняющий улицы тьмой, действительно психически нестабилен, то Эмма (как бы ни раздражала Бартона сама мысль об этом) могла бы проникнуть в его сознание и подтолкнуть к нужному им решению. Даже если их затея провалится, и они не смогут уничтожить Апокалипсиса, то хотя бы погибнут сражаясь, а не зажатые в этих подземельях как в гигантской мышеловке, когда придут созданные Синистером «идеальные мутанты».
— Ты что-то задумал, Виктор, — мисс Фрост скрестила руки под грудью, впившись взглядом в прорези маски фон Дума.
— Конечно, Эмма, — тот кивнул, оглядев присутствующих и задержав взгляд на Бартоне. — Ты права, и я кое-что задумал. Кое-что очень выгодное для меня. Я планирую немного изменить прошлое, чтобы сохранить себе жизнь и не оказаться в этой дыре. Достаточно выгодно и эгоистично?
Ответа телепатки Дум не стал дожидаться, а резко развернувшись и картинно взмахнув плащом, направился к одному из столов с механизмами.
— Кто слишком много убеждает, тот никого не убедит, — пробормотал себе под нос Зверь, прежде чем галантно поклониться мисс Фрост, и, кивнув Росомахе, вернуться к работе. Насколько Клинту было известно, в хорошие для Беннера дни, когда тело Халка принадлежало исключительно ему, Маккой приходил к нему советоваться. Со стороны синий и зеленый гиганты смотрелись довольно колоритно, особенно когда более высокий Беннер снисходительно хлопал Зверя по плечу, указывая на ошибку в расчетах.
***
Клинт сжимает переносицу, пытаясь избавиться от головной боли.
— Прекрати себя так загонять — смотреть страшно, — Наташа стоит на пороге общей гостиной, прислонившись к косяку и обхватив двумя руками исходящую паром кружку. Бартон слабо улыбается, заметив, что черная растянутая футболка на ней — его.
— Директору требуется моя помощь, — он взмахивает планшетом с данными ЩИТа и возвращается к дальнейшему их изучению.
— Клинт, — Наташа подходит едва слышно, отвлекая его внимание божественным запахом какао. — Ты больше не агент ЩИТа. Ты — Мститель.
Она ловко меняет планшет в его руках на кружку какао, ерошит его волосы и устраивается на подлокотнике дивана, с любопытством пролистывая файлы.
— Ты говоришь прямо как Старк, — ворчание Бартона было бы более убедительным, если бы не выражение блаженства на его лице. Какао горячее, сладкое, полное кусочков зефира и действует как обезболивающее — головная боль, мучавшая его последний час, медленно отступает с каждым новым глотком. — Это меня пугает.
— Как Старк? — переспрашивает она, задумчиво разглядывая Клинта. От ее взгляда у него начинает чесаться шрам на бедре, словно напоминая, какие опасные последствия может иметь ее задумчивость. — Нет, мне не пойдет борода.
Наташа снова возвращает внимание планшету, а Бартон, глядя на нее, думает о том, как все изменилось. После возвращения с острова в ней что-то надломилось, и сквозь ее тысячи лиц и масок стала проглядывать другая Наташа Романова — та, которой она могла бы быть, если бы не стала шпионкой. По-прежнему опасная, но гораздо более мягкая, почти лишенная смертоносной ауры…
— Этот парень, — Романова поджимает губы и хмурится, словно перепроверяет верно решенное уравнение. — Тебе стоит обратить на него внимание. На его счету несколько агентов и множество копов…
Она неодобрительно щелкает языком, протягивая ему планшет, но замирает на середине движения.
— А может, черт с ним, с этим Чарльзом Фортом? — многообещающе улыбается Наташа, откладывая планшет на стол. Через мгновение к планшету присоединяется и полупустая кружка с какао.
— Это называется саботаж, агент Романова, — самым серьезным тоном говорит Бартон, притягивая ее к себе и целуя.
***
Катакомбы гудели как рассерженный улей: все носились с деталями механизмов, одеждой, оружием, суетились, разговаривали, спорили, сновали из коридора в коридор и собирались в группы. Клинту это оживление нравилось больше, чем ощущение спокойствия и обреченности, царившее здесь недавно. Оно захватывало их одного за другим, отвоевывало, словно пустыня свои территории — пядь за пядью, затягивало как зыбучий песок, укутывало безнадежностью, лишало интереса к жизни. А теперь все изменилось благодаря Логану и его новостям.
Клинт прислушался к себе, пытаясь понять, что изменилось для него самого с возвращением Росомахи. Выходило, что немногое — новость о смерти Морфа не подарила ему спокойствия и чувства отмщения, сдаваться и пытаться прожить остаток жизни в подземелье он не планировал и раньше, а счет к мистеру Синистеру и без того был большим. Но он действительно был рад видеть Логана живым.
— Рефлексируешь? Странно, я слышал, что агенты ЩИТа умеют действовать, но не умеют думать, — Бартон даже не потянулся за оружием, услышав раздавшиеся за спиной слова. Если фон Дум намеревался застать его врасплох, то тому следовало научиться ходить тише и снять, наконец, свой бесполезный (и напоминающий Клинту о Локи) плащ. — Впрочем, это не важно. У меня есть к тебе предложение.
Виктор встал рядом с сидящим на корточках Бартоном, окидывая взглядом видимую часть убежища — Клинт по привычке выбирал места для наблюдения как можно выше. Внизу бессистемно суетились люди, напоминая мелкий мусор, подхваченный течением реки и теперь несущийся по ее воле. Виктор снисходительно хмыкнул, но промолчал, не став комментировать ни происходящее внизу, ни выбор места дислокации лучника.
— У них нет шансов, ты ведь понимаешь это? — Дум, в лучших традициях римских ораторов, хотел повести рукой, указывая на выживших, но сдержался. Театральность была хороша под прицелами камер, сотнями зрителей (врагов ли, последователей — это не играло роли), но не перед Хоукаем, проведшим юность на цирковых подмостках. Клинт зло прищурился, повернувшись к Виктору, но ничего не сказал, ожидая продолжения. Если бы Дум хотел их кинуть, сбежать в последний момент или сдать Синистеру, то не пришел бы предупреждать. — Единственное, чего они добьются этим порывом — смерти в бою, а не победы.
— Они? Ты не собираешься присоединиться?
Дум засмеялся, услышав вопрос. Возможно, когда-то его смех действительно производил эффект — вызывал страх, оторопь или осознание собственной глупости, но в этот день на Бартона он не произвел никакого впечатления. Может быть, виной тому была атмосфера сборов и предвкушения, может быть, дело было в потерявшем навыки запугивания и нагнетании атмосферы фон Думе, может быть, дело было в самом Бартоне…
— Я собираюсь победить, — маска скрывала выражение лица Дума, но не самодовольную усмешку в голосе. Злой прищур Бартона сменился удивленно вздернутой бровью — жест, явно украденный у Романовой. — Остановить войну до ее начала.
— Что-то вроде: «Лучшая драка та, которая не состоялась»? — тихо рассмеялся Клинт, пожимая плечами и возвращаясь к наблюдению за людьми. Внутри все дрожало от мысли, что существует крохотный шанс все исправить. Спасти Романову, Роджерса, Беннера, Фьюри, сохранить рассудок Старку, не дать Барнсу умереть в очередной раз, изменить хоть что-то в этом лишенном надежды будущем.
— Если у тебя получится, то ни Апокалипсис, ни Синистер даже не узнают, что проиграли свою войну, — почти равнодушно заметил Дум, и Бартон едва не рассмеялся, представив, как глупо они выглядят со стороны: строя из себя независимых и не заинтересованных в разговоре мужиков. Наташа бы наверняка посмеялась над этим и дала обоим хорошего подзатыльника, Старк — сказал бы парочку довольно остроумных замечаний, а Беннер бы едва заметно улыбнулся, качая головой.
— Почему я и почему мы разговариваем здесь, а не в лаборатории?
— Потому что Ричардс все еще винит тебя, — снисходительно пояснил Дум, только Бартон не смог понять, к чему относилась эта снисходительность: то ли к его недогадливости, то ли к обиде Ричардса. Семья Рида Ричардса погибла вместе со взорвавшимся зданием Бакстера — Морф, проникший туда под видом журналистки, изменил настройки оборудования для тестирования способностей, сломал пару газовых вентилей и заставил Бена Гримма на несколько мгновений стать человеком. Этого хватило, чтобы Бен сгорел во взрыве, Джонни оказался заваленным камнями, а пытавшаяся всех спасти Сьюзан умерла от истощения, сохранив жизни мужу и еще двенадцати гражданским. — И потому что ты — один из тех трех, кто знает, с чего все началось. Доктор Беннер и мистер Старк не подходят по вполне объяснимым причинам, так что остаешься только ты.
Клинт кивнул, пока не находя в словах Дума никакого подвоха. Но в том, что второе дно в его плане должно было быть обязательно, Бартон был уверен — несмотря на свои заявления, тот оставался преследующим свои цели эгоистом.
— И каков план?
План, к слову, в описании Дума был достаточно прост — вернуться в прошлое и не допустить случившихся событий. Он не запугивал теориями о необходимости минимальных изменений, не пытался объяснить ему принцип действия его прибора, не рассказывал о возможных рисках и последствиях, он лишь пожал плечами, сказав, что у Клинта больше шансов выжить во время прыжка, чем во время атаки. Он не давал гарантий и обещаний — лишь рассказал о шансе исправить все, шансе, о котором Бартон мечтал с самых первых дней этого ада, и ушел, позволив ему обдумать все. Дум знал, что Клинт согласится, он был уверен в этом, когда оставлял лучника одного.
Бартон пришел через несколько часов. Ричардс был уведен подозрительно вовремя возникшей мисс Фрост, Маккой, прихватив с собой очки и какие-то книги, отправился к Беннеру, Старк, больной и ломкий, был занят своим доспехом.
— О твоем плане никто не знает, — Клинт констатировал факт, а Дум не посчитал нужным отвечать. В лаборатории повисло молчание, разрушаемое лишь ровным гудением горелки в руках Тони.
Что ему сделать в прошлом? Убить Морфа, ставшего Наташей? Рассказать Мстителям о подмене? Найти Росомаху и рассказать ему? Рассказать Джин Грей, Шторм или кому-нибудь из института Ксавье? Доложить Фьюри? Предупредить мир? Какое из этих действий способно предотвратить весь этот ужас последних лет?
— На сколько ты сможешь меня отправить? Год? Два? Три? — Бартон потер лоб, не сводя взгляда с работающего Старка. Сейчас, в очках для сварки, в дырявой футболке с давно выцветшим логотипом какой-то группы, со встрепанными и просящими расчески волосами, он напоминал себя прежнего. Может быть, прибор Дума действительно сработает, и у Клинта будет шанс увидеть их всех: получить порцию язвительных комментариев от Старка, сохранившего следы машинного масла на одежде или щеке; посмеяться вместе с Тором, ценящим хорошее пиво и кабельное телевидение; заработать несколько осуждающих взглядов Беннера, не желающего выпускать Другого парня размяться; поговорить со Стивом, всегда находящим правильные слова, какими бы глупыми они не казались. — Больше? Меньше? Какая длительность?
— А казался таким незаинтересованным, — рассмеялся Дум, не отрываясь от работы. Взгляда Старка, слишком внимательного для того, кого уже второй год считают безумцем, он не заметил. — У нас мало мощности для длительного броска, так что самое большее — пара лет. Выброс энергии будет скрыт самоубийственным рывком, так что Апокалипсис и его Всадники не должны ничего заметить.
Бартон кивнул, ловя усмешку Тони, вернувшегося к полированию доспеха. Это было похоже на гребаное Рождество: возвращение Логана, возможность вернуться в прошлое и хоть как-то исправить ситуацию, а теперь еще и возвращение рассудка Старка. Клинт был хорошим мальчиком, и Санта решил сделать ему несколько подарков?
— Впрочем, если Старк поделится своим реактором, то можно будет стабилизировать поле, что увеличит твои шансы выжить, — Дум оторвался от чего-то похожего на Наташин боевой браслет и ткнул пальцем в сторону Клинта. — И увеличит дальность перемещения во времени.
— Ты хотел сказать: «Поделится энергией своего реактора»? — Бартон бросил короткий взгляд на Тони, но тот никак не отреагировал на это обсуждение.
— Я сказал именно то, что хотел, — фыркнул Дум, кажется, даже закатив глаза — из-за маски Клинт не был в этом уверен.
— Подожди, мне показалось, или ты сказал: «Давай убьем Старка»? — Бартон засунул руки в карманы и вопросительно поднял обе брови. О реакторе в груди друга он знал не так уж и много — Тони не особо распространялся на эту тему, предпочитая отшучиваться, но он точно знал одно — без этого кружка света в груди Тони долго не протянет. Вытащить его равносильно убийству. И Дум как раз предлагал именно это — обменять жизнь Старка на гипотетическую возможность вернуться назад и спасти всех. На возможность, чьи шансы на успех были не столь уж и высоки.
— Тебе показалось, — не задумываясь, отмахнулся Виктор, скрещивая руки на груди. — Я всего лишь сказал, что нам стоит увеличить шансы по нашему же спасению. Точно, ты же герой. Тогда по спасению человечества, конечно.
— В чем подвох? — Клинт снова посмотрел на Старка, но тот выглядел так, словно знакомая усмешка на его лице Бартону показалась.
— Я хочу жить, агент Бартон, и делаю все возможное, чтобы это осуществилось, — Дум покачал головой. — Это недоверие начинает утомлять. И раз уж мне тут не доверяют, то тебе решать, что именно ты сделаешь, когда прибудешь на место. Думаю, у тебя будет около суток в том времени.
Клинт кивнул, удивленный, звучащей в голосе бывшего злодея усталостью.
— Когда мисс Фрост проникнет в голову Мрака, в мире начнется легкий энергетический хаос. Если Росомаха прав, то этот Мрак должен обладать невероятной силой, а столкновение способностей такого порядка… — Дум побарабанил пальцами одной руки по другой, создавая неприятный металлический звон. — Это лучший момент для твоей отправки.
— Когда ты собираешься сообщить об этом остальным?
Дум лишь тихо рассмеялся, словно Клинт задал глупый вопрос.
— Не боишься, что расскажу я?
Старк прошел между ними, бормоча что-то о кофе и радиации, вызвав у обоих удивленные взгляды.
— Лучше бы за этим присмотрел, — Виктор, жестом указав Бартону в сторону уходящего Тони, вернулся к своей работе, показывая, что разговор закончен.
— У всех гениев звездная болезнь или только мне такие достаются? – поинтересовался в пространство Клинт, выходя из мастерской. Никто, ожидаемо, не ответил, только Прайд, куда-то несущая на руках ребенка-морлока, удивленно на него покосилась.
Бартон щурится от яркого солнца, отражающегося в стеклах зданий и проезжающих машин. Мимо снуют люди, разговаривая по телефону, уткнувшись в книги или смартфоны, замкнувшись в собственных мыслях и отгородившись от мира музыкой, льющейся из наушников.
— Эй, не стой столбом, — его толкает какой-то парень в футболке со щитом Капитана Америки на груди.
— Ладно, — Клинт пожимает плечами и отступает в сторону, освобождая дорогу. Какая-то часть его сознания советует ему не надеяться, потому что это — не может быть реальностью. Всего лишь сон, после которого возвращение в реальность с мертвыми друзьями будет еще сложнее и горше. Или прощальная иллюзия мисс Фрост.
— Чокнутый какой-то, — кривится парень, проходя мимо.
После двух лет проведенных в полумраке, солнце слепит, и Бартон благодарен тому, кто додумался сунуть ему в карман солнцезащитные очки. Старк, скорее всего это был Старк.
Улицы полны запахов: бензин, выхлопные газы, духи, запахи выпечки и кофе... Мир красок, звуков, запахов и свободы оглушает давно лишившегося этого Клинта, и тот позволяет себе просто насладиться им. У него еще есть время. Нужно успеть добраться до Сан-Франциско и поговорить с Профессором о Морфе (самый неприятный для него пункт — придется позволить Ксавьеру заглянуть в свой разум).
Бартон смотрит на часы, ведущие обратный отсчет — у него на все дела есть целых семьдесят два часа, а потом механизм, удерживающий его в этом времени прекратит свою работу. Когда Дум объяснял ему принцип работы прибора, даже сквозь маску чувствовалась его усмешка.
— Через семьдесят два часа у него просто иссякнет энергия, и ты прекратишь свое существование. Не вернешься сюда, потому что если у тебя получится, то ни одно из событий не произойдет и этого времени не случится. А если не получится, то все равно не вернешься.
Клинт тогда не понял, чему усмехался Дум, зато понимает сейчас: он не уверен, что сможет отказаться от последних часов в этом мире, дышащем жизнью.
Бартон ощупывает пояс, удерживающий его в этом времени, в поисках передатчика – «подарка» от Виктора фон Дума. По мнению Старка, так и не ставшего доверять Думу, это был идеальный план по увеличению собственного могущества – отправить одного из Мстителей в прошлое со всей той информацией, собранной им в будущем. Это действительно сохранило бы ему жизнь, потому что произошли бы изменения во временной линии, но, в то же время, это увеличило бы мощь его-из-прошлого.
— Ну, Тони, посмотрим, насколько ты был прав, — Клинт отцепляет черную пластиковую коробочку, не толще сотового телефона, и разжимает пальцы, позволяя ей упасть на асфальт. Согласно теории Старка, именно в передаче информации и заключался подвох в желании Дума спасти человечество, но если Тони ошибался, то…то, возможно, сейчас Бартон убивает себя и шанс на спасение тысяч людей. Передатчик Дума отпрыгивает по асфальту, откатывается в сторону, и рассыпается серым пеплом, от которого через мгновение не остается и следа. Клинт считает до двадцати, но он по-прежнему стоит на залитой солнечным светом улице, и чувствует себя до отвращения живым.
Школу Ксавьера он узнает по фонтану и кованым воротам (когда он видел их последний раз, то половина фонтана была каменным крошевом, от здания остался лишь вход, зато ограда, пусть и оплетенная травой, оставалась целой). Во дворе носятся несколько незнакомых ему детей под руководством Прайд. Клинт чувствует на себе ее внимательный взгляд, но она ничего не предпринимает, словно чужие потрепанные мужики здесь в порядке вещей. Он проходит по коридорам, ориентируясь на интуицию и рассказы Росомахи, с таким ощущением, словно он идет по давно забытому дому.
— Здравствуйте, — Джин Грей улыбается ему из-за спины Профессора, а Бартон чувствует осторожные прикосновения к своим мыслям. В отличие от Фрост, и Ксавьер, и его ученица гораздо более деликатны. — Что вас сюда привело?
Оказывается, последние три с половиной года его жизни можно уместить всего в несколько часов рассказа.
Появившийся совершенно бесшумно Росомаха выглядит непривычно в своем черно-желтом костюме вместо потертых джинс и рубашек в клетку, и Клинт даже на несколько мгновений теряет мысль, складывая то, что он видит, с тем, что он помнит.
— Брехня, иксмены своих не бросают, — Логан вздергивает его за воротник, хмурый и злой, как в день их знакомства.
***
Семьдесят два часа истекают быстро, но Клинт не жалеет ни об одном из них. Он пьет пиво вместе с Логаном и Кевином на кухне школы, рассказывая истории из своего прошлого, которое никогда не станет ни его, ни их будущим, когда браслет издает обреченный писк и отключается. В следующий момент его тело рассыпается на молекулы, не оставив после себя даже пепла.