Завести тег, что ли, для джена?

[X18S80]

Кошмар сегодня тащит к себе все. Как сорока.
Исполнение заявки новогоднего феста и судя по всему оч-оч старого в IronHawk community. Не точное, но какое есть.

Название: Осколки
Персонажи: Клинт Бартон, Тони Старк, Барбара Морс
Категория: джен, но с упоминанием гета и слэша
Жанр: ангст
Размер: подозреваю, что мини, но я б не дал и больше драббла
Рейтинг: детский
Дисклаймер: герои принадлежат Марвелу, идея - автору заявки, и даже буквы взяты из алфавита.
Краткое содержание:

заявка 1.9

Хочу хрупких неустоявшихся отношений, внезапно вернувшейся из мертвых Бобби и рефлексий Старка.

Клинт сидит на балке под потолком и рассматривает свои руки —дрожащие пальцы с мозолями от тетивы, загорелую кожу, разрисованную мелкими шрамами, синюю пульсирующую вену на запястье… В голове тоже стучит. Глухо, опасно, почти безумно: «Боб-би. Боб-би. Боб-би.» Этот стук, это бесконечное повторение сводит с ума, возвращая его в то время, когда его Бобби, его милая Барбара умирала у него на руках.
Болит почему-то не в груди, а справа, под ребрами.
Старк обязательно пошутил бы, что «это печень требует лекарства» или что-нибудь в этом роде. Старк вообще любит шутить. Только последние четыре дня его шутки отдают желчью, а из глаз исчезла улыбка.
Четыре дня назад Барбара Морс вернулась в мир живых.
Клинта изнутри разрывает на куски, выворачивает, выжимает. Ему кажется, что его кто-то пытается пропустить через мясорубку, приговаривая, что все будет хорошо. Ему хочется, чтобы стало легче. Чтобы можно было дышать, не обжигая каждым вдохом легкие. Чтобы можно было спать, а не чувствовать стеклянное крошево под веками. Чтобы прекратился этот нескончаемый стук в висках: «То-ни. То-ни. То-ни.»
Руки дрожат, словно после выматывающей погони с перестрелками. С Барбарой никогда не бывало иначе. Она всегда улыбалась хитрой, многозначительной улыбкой, прежде чем броситься между пуль. Теперь она улыбается пусто. Механически растягивает губы и почти не снимает очки.
Четыре дня назад у Клинта Бартона задрожали руки.
Клинт смотрит на пыльные узоры на стенах, на полу, на руках, на балке, а видит синие полосы трехмерных моделей, пересекающие лицо Старка. Тот сосредоточенно хмурится, закусывает губу, начинает говорить, обрывает себя на полуслове, а затем улыбается так, что не улыбнуться в ответ нельзя. Он улыбается так, что эту чертову сияющую улыбку хочется сцеловывать до бесконечности, хочется забрать всю себе без остатка и спрятать от остального мира. Он улыбается, а Клинту в такие моменты кажется, что кто-то внутри него включает солнце. Потому что, когда Тони улыбается так, хочется жить.
Четыре дня назад его солнце погасло.


Старк наблюдает за Бартоном издалека. После смерти Барбары у Клинта появляются потерянный взгляд и паузы в диалогах. Все тактично делают вид, что не замечают, а Бартону, кажется, все равно. Старк, видя это, злится, и сам не поймет на кого. На Бобби, которая «посмела» умереть? На Клинта, который похож на тень самого себя? Или на себя, за то, что ему есть до этого какое-то дело? Он организовывает собрания, вечеринки, совместные походы в кино и парк, и даже получает похвалу от Роджерса «за поддержание командного духа». Старку хочется, чтобы Стив заткнулся со своими пафосными речами, затолкал их куда подальше, потому что все его действия совершенно бессмысленны —у Бартона по-прежнему пустой взгляд и паузы вместо шуток.
Однажды он притаскивает Бартона в мастерскую. Он и сам не помнит толком зачем: может быть посмотреть прототип его нового лука, а может, и нет. Впрочем, это становится неважным, когда Старк замечает первую неуверенную улыбку. Клинт, кажется, восторженно пялится на объемные голограммы, а Тони не может не улыбаться в ответ. Потому что за все эти бесконечно долгие месяцы его отпускает.
У Старка появляется странное и совершенно иррациональное осознание, что теперь все на своих местах. Словно все это время он собирал карточный замок, а сейчас поставил последнюю карту.
Через месяц Бартон снова смеется, подхватывает реплики, забивает собой все частоты и неуловимо заполняет собой все пространство. Старк довольно ухмыляется под маской, когда слышит очередной язвительный комментарий.
У них все странно, неловко и хрупко. Практически «э-фе-мер-но», комментирует по слогам Старк в приступах язвительности и ненависти к миру. У них нет клятв, обещаний и объяснений, есть только взгляды, улыбки, касания. Они ходят кругами, словно хищники перед атакой и ни один не спешит разомкнуть этот круг, сделать хоть что-нибудь. Да черт бы побрал этого Бартона, временами думает Старк, зависая где-нибудь в ночном небе, у него ведь даже с Пеппер не было столько осторожности и неуверенности. Он думает, что стоит все прекратить, но вернувшись в Башню, неизменно понимает, что сложно прекратить то, что никогда не начиналось.
У них нет ленивого секса по утрам, нет поцелуев между миссиями, нет обмена пошлыми шуточками и откровенными намеками. У них только совместные завтраки, розыгрыши Мстителей, разговоры в мастерской и одно ощущение счастья на двоих. Старку кажется, что оно похоже на чей-то неуверенный набросок рисунка на бумаге, и если никто не решится его обвести, добавить цветов, доработать, то он просто однажды выцветет и исчезнет. В тот день, когда он решает, что все, пора уже браться за чертовы краски, появляется Барбара Морс.
У нее вымученная улыбка, напускное спокойствие и скрытые очками глаза.
Клинт выглядит так, словно получил удар под дых и сам Старк чувствует себя не лучше. Он порывается подойти, поддержать, но Бартон исчезает из зала, а Барбара только устало кривится, глядя сквозь очки долго и пристально, словно читая его. Она резко дергает уголком рта и тоже уходит, оставляя Старка одного, мучиться своими мыслями. Потому что он фиговый товарищ —он жалеет, что Барбара Морс жива, что она зачем-то вернулась обратно. Потому что из него совершенно никакой друг —мертвая жена оказывается живой, а он даже не может порадоваться за чужое счастье. Потому что у них ничего не вышло. Он не знает, как чувствует себя Клинт, но себя он определенно чувствует паршиво. Потому что слишком долго ждали. Потому что вообще поверили в возможность разделенного на двоих счастья. Потому что…
Все рады видеть Барбару. Утром на кухне это ощущается особенно остро, и Старк злится и сам не поймет на кого. То ли на Бобби, что осталась жива, что сидит на кухне рядом с Клинтом, что смотрит на всех сквозь очки, что механически растягивает губы в улыбке. То ли на Клинта, смотрящего потерянно, делающего паузы в диалогах, и прячущего ото всех дрожащие руки. То ли на команду, желающую им обоим счастья, радующуюся вернувшейся из мертвых Барбаре и строящую планы на следующие выходные. На себя он злится по умолчанию.

Клинт Бартон возвращается в Башню на седьмой день «воскрешения» Бобби. Трясущиеся пальцы он прячет в карманы, больные глаза —за темными стеклами, а стук в висках заглушает музыкой из наушников. Он уверен, что справится. Нужно всего лишь решить: ломать то хрупкое, почти невесомое, что у них с Тони или заново пытаться собрать из осколков Барбару.
Любое решение окончательно доломает второго.
Любое решение причинит боль самому Клинту.
Любое решение будет неверным.
Каждый из них понимает это.