Зимнее перышко

[X18S80]

Название: Последние Мстители
Автор: кошмар без перьев
Бета:  Malahit
Размер: мини, 1914 слов
Персонажи: Тони Старк,

спойлер

анроид-Бартон, Стив Роджерс
Категория: джен, намеки на слэш
Жанр: драма, постапокалиптика
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: смерти персонажей, вольное обращение с законами физики и химии
Краткое содержание: Упавший метеорит — явление достаточно уникальное, но тот падает в России, и там к этому относятся, как к обычному явлению. Ну, подумаешь, кусок звезды, камень из космоса, что такого-то?
Посвящение:  Niyami, спасибо за поддержку и укур. И да, я знаю, что ты знаешь про этот дневник. Или догадываешься.

З.Ы. Вдохновение пришло с

картинки

.

— Старк, без тебя там скучно! — авторитетно заявляет Бартон, с глухим стуком прислоняясь к двери мастерской. — На улицах города царят тишина и спокойствие — в общем, полный штиль. Никто не гоняет на пижонских машинах со скоростью под двести. Все машинки чинно стоят на своих местах, и это скучно.

Упавший метеорит — явление достаточно уникальное, но тот падает в России, и там к этому относятся, как к обычному явлению. Ну, подумаешь, кусок звезды, камень из космоса, что такого-то? Они не допускают исследователей из других стран, тем более людей, принадлежащих управлениям, вроде ЦРУ, ЩИТа и тому подобным. У всей страны массовая паранойя по поводу нечестных намерений Америки в отношении России и ее ресурсов, поэтому метеорит просто лежит посреди поля, и если его осмотрели пара древних профессоров с трясущимися руками и зрением минус семь, то это уже неплохо.

Не отвлекаясь от разговора, Бартон поправляет фиолетовый лицевой щиток, скользя пальцами по уникальному пуленепробиваемому стеклу, разработанному лично Тони. По стеклу змеятся несколько трещин, по краю щитка видны сколы, и Тони думает, что тут необходим ремонт. И что у Бартона даже сейчас отсутствуют какие-либо понятия о технике безопасности и осторожности.

За последние три месяца Тони Старк узнал об осторожности и безопасности больше, чем за все тридцать с хвостиком лет своей жизни.

Эпидемия охватывает мир за четыре дня. Как только в России сходят снега и морозы, и космический булыжник отогревается, он заражает воздух неизвестным вирусом, уничтожающим все. Никто не додумывается связать массовую гибель людей и падение метеорита, потому что с момента падения прошло два месяца. Два месяца, в течение которых метеорит находился в замороженном состоянии. Теорию о связи инфекции со сменой состояния метеорита выдает бывшая коллега Брюса Бэннера за шесть часов до собственной смерти.

— Так вот, о городе. Ты заперся тут, в Башне, как рак в своем панцире, и ничего не знаешь…
Или знаю слишком много, мысленно отвечает ему Тони, отворачиваясь. Так легче представлять, что металлические отзвуки в голосе Бартона ему только кажутся.
— Слушай, Старк, я тут подумал… А где Кэп? — Бартон перебивает сам себя и замирает, обхватив пальцами подбородок. Ни перчаток, ни шлема при этом он не снимает, поэтому жест смотрится странновато.
— У него дела, Хоукай, — вздыхает Тони.
Он может сказать, что тот уехал искать выживших, и это будет правдой. Или что Роджерс просто решил отдохнуть от препирательств с Тони, и это тоже будет правдой. Или что он испугался заразиться чужим безумием, и это будет самой правдивой из правд.
Вместо этого Тони каждый раз сочиняет новую историю о делах Стива.

Через семь часов после распространения вируса, все Мстители на одной из баз ЩИТа смотрят на Роджерса через стекло. В лаборатории стерильно, она полностью изолирована от внешнего мира, и лучшие умы в ней пытаются создать из крови Стива антидот.
Бэннер руководит целым отделом, и это практически возвращает его в те годы, когда он был просто Брюсом, а не «тем парнем, которого лучше не злить». У него больше всех знаний о сыворотке, введенной Роджерсу, и именно поэтому он единственный, кто понимает, что их усилия ни к чему не приведут.
Через шестнадцать часов в изолированной лаборатории умирает первый ученый.

— Дела — это хорошо, — со знанием дела кивает Хоукай и заходит в мастерскую.
Он сдвигает детали с одного из столов, некоторое время рассматривает рыжий парик лежащий там же, и у Старка от паники заходится сердце, но Бартон лишь пожимает плечами и садится на стол. Не предназначенный для подобных нагрузок, тот издает протестующий скрип, но Бартон то ли не замечает, то ли просто не задает лишних вопросов.

Хилл умирает на полуслове. Она зачитывает выжимку из отчетов и сводок, а потом просто оседает на пол. К этому моменту из Совета Безопасности остается лишь один человек, и Фьюри мстительно думает, что после его смерти может умереть и сам. Он твердо намерен пережить эту кучку паникеров, только и годных на многозначительное покачивание головами. Ну, и на приказы об ударе ядерными боеголовками по мирному населению, конечно. Он не отходит от экранов до тех пор, пока седеющая голова не падает на стол, а после этого достает бутылку коллекционного коньяка и идет поминать погибших товарищей к Мстителям.

— Так вот, о делах, — продолжает Бартон. — Чем ты занимаешься?
Это опасный вопрос, буквально вспыхивает в голове Тони табличка, и он пожимает плечами:
— Улучшаю браслет Вдовы.
Это одновременно и правда, и ложь, и Старк боится однажды перестать их различать. Может быть, именно об этом говорил ему Стив, прежде чем сесть на мотоцикл и уехать?
— А, — издает Бартон неопределенный звук, видимо призванный обозначить понимание, и замолкает.
Он сидит неподвижно на столе в мастерской Старка, ничего не пытается потрогать, осмотреть или пощупать и даже не болтает ногами. Тони раздражает это бездействие. Но он склоняется над браслетом, надетым на металлическую кисть, прикрепляя его к новому источнику питания.

К исходу вторых суток умирает Бэннер. Или не умирает. Никто не может сказать, считать ли окончательное обращение в Халка смертью. Старк предлагает устроить голосование среди Мстителей и живых агентов ЩИТа. Клинт смеется, что гении тоже бывают идиотами, раз предлагают такое, но соглашается, что Бэннера нельзя вычеркивать из списка живых. Коулсон поддерживает их, а Наташа улыбается легко и светло, глядя в потолок. Фьюри тоже молчит, закрыв единственный глаз, и Старку даже не хочется шутить по этому поводу.

Когда Старк отрывается от работы, за пределами Башни всходит солнце. Бартон по-прежнему сидит на столе, ничего не сломав и не разбив. Тони успевает поспать, принять душ и попить кофе, прежде чем снова сталкивается с ним.
— А где Коулсон? Он обещал мне рассказать, откуда пошла шутка про него и стаканчик кофе. Ну, знаешь, та, в которой он, босиком, останавливает сорок боевиков пластиковым стаканчиком, — Бартон пожимает плечами и поворачивает голову к Тони. Из-под щитка не видно выражения лица, но Старк уверен, что оно было бы иронично-вопросительным. Клинт часто так смотрел на Тони, когда знал ответ на свой вопрос и проверял: скажут ему правду или нет.

Телефоны и интернет сходят с ума. С ума сходят люди: растаскивают технику, продукты, убивают, поджигают и грабят. И ненавидят Капитана Америку. Толпы, совсем недавно обожавшие своего героя, теперь готовы его убить, потому что он имеет шансы выжить, а они — нет.
Старк желчно комментирует заголовки газет и интернет-страниц, но весь его яд разбивается о спокойный взгляд синих глаз:
— Им просто страшно. Это говорят не они, а их страх.

— Ты же знаешь Фьюри, — Старк взлохмачивает волосы, надеясь, что выглядит достаточно убедительным. Костюм в случае атаки соберется вокруг него за тридцать секунд, но Бартон ближе. — Проблемы у него, а решать их должны другие.
— И где он? Только не говори, что это засекреченная информация, я тебя знаю, ты давно уже взломал все протоколы и ходишь в ЩИТ как к себе домой, — Бартон взмахивает рукой, отметая все возможные возражения, и Тони только сейчас замечает, что запястье левой руки неестественно вывернуто.
— Проблемы где-то в России, — говорит правду Старк, и медлит, прежде чем спросить, — А что с твоей рукой, Хоукай?

Через семьдесят три часа после начала распространения вируса, умирает последний президент планеты. Королева еще жива, и Коулсон, узнав это, лишь пожимает плечами:
— Она сильная женщина. И замечательный пример того, что старые устои намного крепче новых.
Это уже относится к Клинту и является продолжением какого-то давнего и странного спора, потому что тот тут же взвивается:
— Ну и что? А я могу привести в пример Старка. Киборг практически. Новее некуда!
Следующие два часа Джарвис не сообщает о смертях, и это маленький праздник.

— Это? А, забавная история, — Бартон поворачивается к Старку всем корпусом и, рассказывая, склоняет голову набок, оценивая реакцию собеседника. — Видишь ли, я очень люблю свое оружие. И всегда знаю, что и сколько весит, на что и когда можно рассчитывать. Сам понимаешь, много за спиной не унесешь.
Старк уже не хочет слышать ответ, он хочет спрятаться обратно в мастерскую, потому что в голосе Бартона все отчетливей звучит металл. Так разговаривал Джарвис в первые годы своего существования.

Стив трясет его за плечи, когда Тони пытается вставить в грудь молчащего Коулсона реактор.
— Тони, не дури! Он уже мертв, и ему этим не поможешь!
Как исчезает Клинт, не замечает ни один из них.

— И стрела с тросом выдерживает мой двойной вес. Это я тебе могу сказать точно, Старк. Но в этот раз трос оборвался. Видишь ли, Старк, я упал с десятого этажа и отделался лишь вывернутым запястьем и хрустом в руке. Забавно, правда? Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Бартон встает с дивана слитным движением и идет к Тони. Ему даже не нужен его лук, чтобы быть угрозой.
— Что ты хочешь услышать, Хоукай? — Старк широко улыбается, потирая запястье. Но легкой вибрации активировавшегося браслета нет, а лицо Бартона скрыто под шлемом, чтобы можно было увидеть улыбку превосходства. Если она у него, конечно, есть.

Через девяносто шесть часов на планете Земля в живых остается только супер-солдат Стив Роджерс, инженер с ядерным реактором в груди Тони Старк и бегающий где-то за пределами города Халк.
— То, что ты предлагаешь — это неправильно. Этим ты не вернешь их. Это нарушение…
— Какие могут быть законы, когда больше никого нет? — Тони мечется по мастерской из угла в угол.
— Но твои создания не будут ими, это будет лишь подражание, обманка...
— Я напишу программу, протокол, который проанализирует все записи с ними, составит характер. Стив, я уже создал один раз искусственный интеллект, написать еще парочку…
Роджерс качает головой — все его возражения не долетают до одержимого своей идеей Старка. У Тони безумный и отчаянный взгляд, и Стив не знает, чем он может помочь. Поэтому он дает отмашку «делай что хочешь» и отправляется за метеоритом. Ему кажется, что, имея на руках источник заразы, такой гений, как Старк, сможет что-нибудь придумать. И это будет лучшей целью, чем создание роботов, имитирующих твоих друзей.
К тому же, помнится, во времена войны он встречал одного парня, на котором раны заживали на глазах. В прямом смысле этого слова…

— Я забыл сказать, что отключил Джарвиса, — Бартон останавливается в паре шагов и вновь склоняет голову набок. — И когда ты мне хотел сказать, что я — всего лишь робот, гребаная программа, а Клинт Бартон сдох от какой-то инопланетной хрени?
— Послушай, это…
Тони хочет столько всего сказать. И как ему было больно терять всех друзей, одного за другим, и как он хотел вытащить сердечник, когда понял, что именно из-за реактора на него не действует вирус, и как он часами смотрел записи Джарвиса из гостиной, из комнат и коридоров, как заставлял того включать их постоянно, чтобы поддерживать видимость жизни в Башне. Он может рассказать Бартону, что остаться единственным выжившим человеком на Земле никогда не входило в его планы. Только никому не нужны оправдания Тони. Железные пальцы смыкаются на его горле, и мир начинает терять свои очертания. Тони видит свое отражение в фиолетовом стекле, видит смазанное мелькание чего-то бело-красного за спиной Бартона и, кажется, размытый синий силуэт, а потом все затопляет темнота.

Старк приходит в себя с дикой головной болью.
— Хорошая была вечеринка, Джарвис? — хрипит он, не открывая глаз, и только после этого вспоминает, что уже три месяца он может устраивать вечеринки лишь со своими роботами-помощниками да бутылками в баре. При мысли о роботах приходит воспоминание о спятившем Бартоне, и он непроизвольно трет шею. Оказывается, перемкнувшие алгоритмы могут привести не только ко взрывам, но и к расчетливой мести. Или это была не ошибка программы? Попытка обдумать это вызывает совершенно отвратные ощущения, и Старк отчетливо понимает, что не отказался бы от аспирина. Он открывает глаза, несколько мгновений смотрит на сидящего рядом Стива Роджерса и закрывает их снова.
— Я умер? Не, то есть я-то умер, это нормально, а ты-то когда успел?
Вместо ответа его обнимают так, что хрустят кости.
— Ты вроде бы гений, но такой идиот, Старк, — вздыхает ему в плечо Стив, и Тони трясет от обыкновенного человеческого тепла и звучания живого голоса. — У нас впереди куча работы, тебе некогда умирать.
Старк заходится хриплым смехом, и Стив гладит его по спине, пережидая истерику. У них полно дел: очистить Землю от этого вируса, придумать как все исправить...
Они ведь, в конце концов, Мстители. Последние Мстители Земли.