Кошмар не откажется, если кто-нибудь сделает ему несколько замечаний. По делу, конечно.
Хотелось бы кому-нибудь это посвятить, но...так вышло, что посвящается всем.
З.Ы. Поставить себе что ли тег - джен?
Ибо кроме него у меня найти что-либо иное сложновато...
Меньше тысячи слов
БаловствоДоктор щурится, рассматривая Венецию. Красивый город. Чертовский красивый. Не смотря на восемнадцатый век на дворе, а может быть именно и поэтому. Маски, платья, музыка – все вокруг полно жизнью и весельем и Доктор невольно улыбается сам, завязывая черную тесемку маски.
В честь праздника на нем вновь цветной шарф, который настолько длинный, что бьет по коленкам, но любимым кедам он не изменяет – ему надо очень много бегать, а это самая подходящая для этого обувь. Волосы, торчащие в творческом беспорядке, он взлохмачивает еще сильнее, проворачиваясь на пятках и вдыхая запах праздника полной грудью.
Это больно – видеть счастливых людей, празднующих что-то там, и одновременно видеть руины вместо этого города – семь тысяч двести восемьдесят девятый год ознаменуется полным погружением под воду Венеции, и крушением финансовой пирамиды имени Людвига Тика. Как связаны писатель, который родится в восемнадцатом веке и будет жить в веке девятнадцатом и экономическая схема семьдесят третьего века – он не знает, но уверен, что еще узнает – у него есть время. Его песня пока не закончилась.
Доктор кружится в танце с девушкой в золотой маске, смеется с компанией мужчин в павлиньих перьях, едва не падает в канал, но его спасает кто-то кучерявый – все остальное скрывает совершенно бесформенный костюм и маска, скрывающая даже подбородок. Доктор смеется, неловко извиняется, но его спаситель исчезает в толпе.
- Эй! Куда же ты! А как же представиться?! – кричит в толпу Доктор, но человек в маске и не думает останавливаться, словно обещая загадку. То, что там будет интересно, в этом Доктор уверен. Он вообще любит интересное. И опасное. И загадочное. И мистическое. Только одному ввязываться в приключения не так интересно, но терять спутников куда болезненней. Именно поэтому русоволосый обладатель разноцветной маски и коричневого плаща, проскальзывает сквозь толпу за незнакомцем.
- Тебе, щенок, лучше не лезть в дела взрослых... – широкий и высокий парень прижимает нож к горлу кудрявого мальчишки, вжимая того в стену.
- Правильно, нечего на наши земли претендовать. Шваль должна знать свое место, - поддакивает кто-то низенький и коренастый, ковыряясь ножом в зубах.
Пленнику кажется, что если мелкий решит приставить этот ножик к его горлу, то его вырвет. И плевать на обстоятельства, нож, побывавший во рту этого урода - это слишком мерзко, чтобы терпеть. А еще, он теперь еще больше уверен в правильности своего решения – поддержать идею друга и помочь в ее воплощении. Если закон бессилен в таких подворотнях и в притонах, то действительно стоит взять его в свои руки.
- Двое на одного? – раздается чей-то удивленный голос и все трое замирают. Нападающие – от того, что им кто-то посмел помешать, а пленник – заранее представляя печаль в глазах Джотто, когда он узнает о бессмысленной смерти случайного прохожего.
- Иди куда шел, - ухмыляется высокий, и мелкий тут же ему поддакивает:
- И не забудь подтереть сопли своим большим платком!
Ему его шутка кажется смешной и он смеется над ней, как-то по крысиному.
- Уходите. Не стоит, - пленник смотрит сквозь прорези маски на случайного прохожего, которого совсем недавно спас от падения в канал и молится мадонне, чтобы тот ушел.
- Эй! Это не платок! Это шарф! Из настоящей шерсти… - Доктор поднимает концы шарфа и протягивает их бандитам, словно предлагая проверить его слова, - Мне его вообще-то подарила девушка из Лондона. Знаете Лондон? Там по ночам горят цветные огни, там сотни людей, целующихся под падающим снегом, там Роза Тайлер… Знаете Розу Тайлер? Она замечательная девушка! Фантастическая, как сказал бы другой я!
С каждым словом он приближается к бандитам, бестолково размахивая руками, и те расслабляются, довольно посмеиваясь над чудаком. Мелкий прекращает ковыряться в зубах, ловко перебрасывает нож из руки в руку, когда Доктор вдруг останавливается и вытягивает руку вперед:
- Пригнись!
Пленник толкает расслабленного бандита в грудь и приседает, закрывая уши руками – в руках у прохожего горит голубой огонь, издающий какой-то тонкий и неприятный звук.
- А теперь, бежим! – Доктор весело улыбается, хватает растерянного пленника в съехавшей набок маске за руку и бежит. Они бегут сквозь толпу, Доктор успевает смеяться, делать замечания и извиняться, при этом, не выпуская чужой ладони. Они влетают в синий короб, какие бывают только у фокусников, и лишь тогда Доктор останавливается.
- Привет, - он улыбается, снимая свою маску, и поворачивается на пятках, раскинув в стороны руки, - Как тебя зовут?
- Лампо. Меня зовут Лампо… - спасенный тоже снимает маску и оглядывается с восхищением – короб фокусника действительно фантастический – в него столько всего вмещается. А Доктор тем временем оббегает вокруг центральной колонны, чем-то щелкает и звенит, обиженно шипит и умудряется при этом рассказывать про то, что они в ТАДИС и что она больше внутри, чем снаружи и что это всех удивляет, но беспокоиться Лампо не стоит. Он говорит что-то еще, но Лампо не слушает – он смотрит на знаки, рукоятки и рычаги на центральной колонне, на стрелки и стрелочки, на телефонную трубку и молоток и восхищенно присвистывает.
Доктор с новым спутником делает лишь одну поездку – сквозь время, в эпоху Второй Мировой войны. Они выходят в Италии, в одном из переулков, неподалеку от довольно старого на вид особняка, гуляют по городу до самого вечера, а потом Доктор возвращает Лампо в его эпоху и отправляется в семь тысяч двести восемьдесят восьмой – узнавать почему финансовая пирамида была названа именем Людвига Тика.
Через более чем сто лет технологии семьи Бовино дойдут до того, чтобы частично воспроизвести написанное в дневнике Лампо. Старый дон будет рассказывать всем про базуку и гранаты, но никогда не заикнется о том, что уже не одно поколение в подвалах семейного особняка строится короб фокусника.